«Самое трудное в вопросе обхода китайских дроновых ограничений — пройти украинскую таможню»,
Дроны — топ-тема сегодняшнего дня. Разработчик разведкомплексов Андрей Липовый из Spaitech рассказал о производственном соперничестве с РФ, преимуществах и уязвимости сторон, а также о перспективах Украины закрепить доминирование над РФ уже в 2025 году.
Украинские снаряды и другие боеприпасы начали заканчиваться уже на третий месяц «полномасштабки», а партнеры, хоть и мощно нам помогают, но делают это крайне непоследовательно. Буквально спасительным для Украины решением стала активизация собственного производства дронов всех типов, включая разведывательные и ударные, в воздухе и на море.
А главным преимуществом украинской отрасли дроностроения над российской стало то, что у нас свободный рынок и мощная конкуренция. Зато в РФ все крайне централизовано и зарегулировано. УНИАН пообщался обо всех актуальных вопросах отрасли с Андреем Липовым, главным конструктором Научно-производственного предприятия Spaitech, которое было одним из первых в стране и начало выпускать собственные дроны еще 10 лет назад.
Господин Липовый рассказал УНИАН о том, как украинские разработчики обходят китайские ограничения на поставку нам дронов и комплектующих, как мешают производителям таможенники и отсутствие бронирования специалистов, и как, несмотря на это все, Украина станет доминировать над РФ «уже в течение года».
Расскажите о компании — чем занимаетесь, как давно на рынке military tech?
Spaitech — это компания, которая производит беспилотные комплексы разведки и радиоразведки. Инженерный коллектив, на котором компания базируется, начал деятельность еще в 2011 году. В то время о дронах думали разве что мечтатели и отдельные энтузиасты-инженеры.
Вообще не было компонентной базы для связи, полезной нагрузки и всего остального. Из-за этого мы вынуждены были многое делать собственноручно. Что и побудило к созданию Научно-производственного предприятия Spaitech в 2015.
И как рынок за 10 лет изменился?
Рынок, к сожалению, очень отличается от того, что было 10 лет назад. «К сожалению», потому что двигателем изменений стала война. Сейчас, чтобы получить любые компоненты даже для сложного изделия, достаточно перейти в интернете по 1-2 ссылкам. Также раньше все было крайне забюрократизировано. Наши первые изделия допускали к эксплуатации по 1,5 года. Сейчас все вопросы можно закрыть за пару месяцев. Сделки тоже подписывают очень динамично.
Тогда просто фантастически сложной задачей было доставить оператору накопитель с данными, потом расшифровать их. А еще потом нужно проанализировать все и найти то, что тебя интересует. Это требовало много часов. Поэтому мы среди первых в Украине и начали делать собственные системы постанализа изображений, системы архивирования данных, привязки их к карте.
А все же на чем именно вы как компания специализируетесь?
Наша специфика — это разведка и корректировка огня. Наш основной комплекс — «Воробей», Sparrow. Он занимает около четверти в производстве. Всего нами разработано пять типов летательных аппаратов самолетного типа и один коптер. Все они выполнены как разведчики. Также мы производим различное оборудование для радиоразведки, но детали я не могу сказать.
Почему выбрали именно нишу БПЛА-разведки?
Никто сначала не понимал, что сейчас нужно украинской армии. Уже в 2015-м году, когда Украина закупила первые зарубежные партии дронов — а они были израильскими, — были обучены первые экипажи и был получен первый опыт их использования, украинские военные начали формировать нам какие-то технические задачи.
И тогда мы предложили свое первое изделие — разведдрон в виде «летающего крыла», который был специально адаптирован для тогда только что созданных Войск специального назначения. Спецура была нашим первым клиентом, и мы им за это очень благодарны.
Мы прошли с ними большой совместный путь, вместе росли и развивались. Вместе с ними наши специалисты отправлялись в командировки на испытания и тренировки в страны НАТО. Им нужны были именно разведдроны.
Компании уже 10 лет. Значит, вы можете рассказать о ее динамике — есть с чем сравнивать…
Производство активно растет — и у нас, и по рынку в целом. Причем растет кратно — во много раз. Сейчас мы находимся в очень сильной фазе рынка. Несмотря на то, что уже после вторжения были разные периоды с точки зрения количества заказов. Меньше всего заказов было в 2019 году, на фоне выборов, и потом на фоне ковидного кризиса.
Очень динамично рынок меняется как с точки зрения запросов (а задачи теперь очень разнообразны для дронов), так и с точки зрения предложения. На любую задачу максимально быстро появляются решения. Если ты не успеваешь за изменениями, то твое изделие быстро теряет актуальность и ты, как производитель, уже никому не нужен.
Уже есть определенное количество стейкхолдеров, которые получают больше всего контрактов от государства и крупных волонтерских фондов. Некоторым производителям законтрактовали по 100 тыс. изделий до конца года. А такой производитель в Украине уже далеко не один.
Стейкхолдеры — это и частные, и государственные компании. И вокруг них объединяются меньшие производители, ведь такие огромные объемы даже крупнейшие компании не могут выполнить самостоятельно. То есть в Украине сейчас развивается рынок субконтрактников. Именно это, на мой взгляд, главный показатель динамики рынка и объемов производства.
А какая динамика по разведдронам?
Здесь ситуация несколько иная, ведь речь о разведкомплексах, где дрон — лишь одна составляющая. Здесь главное обслуживание, а таких комплексов у нас на постоянном обслуживании сейчас достаточно много. Мы выполняем ремонт и оказываем поддержку. Прежде всего для наших «Воробьев», которых сейчас в строю больше всего, ведь мы их выпускаем еще с 2016 года. Всего у нас с десяток различных моделей комплексов.
Также относительным спросом пользуются наши всепогодные дроны Windhover. Это большие разведывательные коптеры весом в 10-12 килограммов. Они разрабатывались как корректировщики артиллерии и минометов и все еще имеют свою нишу, хотя разрабатывались под окопную войну.
Кстати, сейчас готовим релиз второй генерации «Воробья» — Sparrow-2. Планируем сделать презентацию до конца года. Ведь сейчас фронт имеет другие требования, и поэтому мы предлагаем Sparrow-2 с увеличенным до 30 км радиусом полета, более компактный (переносится в рюкзаке), но имеет больше функций, лучше продумана безопасность бойца (есть, например, антенные выносы).
Чем он будет отличаться от других ваших изделий?
Это самолет-разведчик поля боя. Будет продвинутая платформа самолетного типа, которая будет конкурировать с дронами компании DJI по качеству изображения, легкости эксплуатации для бойца. Главной сложностью было наладить связь на уровне DJI, но этот вопрос мы уже решаем — приступили к решающей фазе испытаний.
Преимуществом «Воробья-2» будет его эргономика по сравнению с конкурентами. А еще важно, что Sparrow-2 поддерживает разные частоты, в том числе необычные, которые сложнее подавить. Сейчас мы в процессе создания новой производственной линии именно под этот комплекс. Планируем его презентовать уже под Новый год. Такая компактная штука очень нужна фронту.
Почему поддержка разных частот дроном важна? В чем вообще суть этой «дуэли» между дроном и РЭБом простыми словами?
На фронте происходит «игра»: «кто первый сменит частоту» — дрон или РЭБ. Специалисты постоянно ищут частоту, которую противник еще не успел закрыть РЭБом. Для разведки вражеских частот у нас используют системы «Сахарок», «Ванильный сахар» и другие, которые позволяют быстро переключить портативный РЭБ на соответствующие каналы и быстро вражеский сигнал подавить.
Но сейчас на дроны уже часто устанавливают по два передатчика, чтобы переключаться между каналами, если один подавлен. Подразделения, имеющие соответствующих специалистов, на месте переводят модули телеметрии и коммуникации на дронах на те частоты, которые они считают более эффективными на своем участке фронта.
А какие частоты более эффективны сейчас? Например, наши военные летом жаловались, что враг применяет дроны на 500 мГц и это большая проблема. Ранее то же самое писали о частоте 850 мГц и т.д. Почему это было проблемой?
Все радиотехническое оборудование — и дроны, и РЭБ — до определенного времени делалось на одних и тех же чипах, и под одни и те же частоты. И с нашей стороны, и со стороны врага. Модуляторы, доступные на рынке, имели диапазоны, соответствующие частотам свободного использования в США, ЕС и Китае. Самыми массовыми являются чипы на технологии LORA. Поэтому, когда одна сторона использует нетипичные частоты, которые требуют другого оборудования для подавления, то это становится проблемой для противника.
Уже давно не секрет, что оборудование некоторых производителей позволяет использовать диапазон от 135 мегагерц до 1,2 гигагерц. Это фантастически широкий диапазон. Но у каждой страны есть собственные ограничения и разрешен лишь определенный отдельный диапазон. Из-за этого заложенные производителем возможности оборудования не используются.
Однако если у вас есть правильный набор библиотек для перепрошивки оборудования, то вы можете изменить активную частоту. Нужно только посчитать и добавить усилители и антенны. Поэтому сначала все перешли на диапазон 860-915 мГц, потом начали «спускаться» — на 700, 600, потом на 433 мГц.
Но на этом уровне появились проблемы, потому что уже используется весь диапазон частот, который позволяют чипы доступные в свободной продаже. И поэтому обе стороны начали экспериментировать с другими частотами, начали появляться различные уникальные кастомизации FPV.
Что будет происходить дальше? В чем сложности перекрыть эти частоты?
Сейчас идет «война кастомизаций» между Украиной и РФ — поиск массового доступного на рынке оборудования, которое ты можешь перепаять немного, сместить диапазон и получить частоту, которую враг не может подавить.
Оказывается, приемник для дрона изменить значительно легче, чем излучатель для РЭБ. Потому что чипы для дрона легко купить и изменить частоту можно просто изменив строку в программном коде на компьютере. Бюджет этого изменения для FPV-дрона — это 10-15 долларов на аппарат, а для того, чтобы закрыть один такой диапазон для переносного РЭБа, это уже будет х100 от этой цены, а если качественно — то еще больше.
Но уже появляются новые технологии. Например, несколько лет назад заявилась технология SDR. Это программируемые передатчики и приемники, которые умеют менять частоты. Это штука, которую используют только самые крутые производители средств связи. Но такая связь крайне дорогая, а эта война нам показывает, что оборудование должно быть очень дешевым и чрезвычайно массовым.
Все упомянутые хитрости и особенности будут наращиваться нами и противником до тех пор, пока не произойдет следующее технологическое изменение, которое изменит «правила игры». В последние месяцы таковыми являются проводные дроны, против которых РЭБ вообще бессилен. Пока что это редкое явление. Такой дрон можно только механически как-то повредить или прервать провод. Это новые вызовы для нас.
Кто активнее кастомизирует свои изделия — мы или россияне?
В нашей области в начале вторжения безоговорочное преимущество было на стороне россиян, потому что у них традиционно была мощная школа радиоразведки и постановки помех. И главное — у них уже была качественная и мощная техника.
Но сейчас мы уже находимся плюс-минус в одинаковых с ними условиях, потому что эту их качественную технику постепенно выбили, а мы свои возможности повысили. Главное отличие — у нас значительное разнообразие изделий. Российская же сторона опирается на более однородное оборудование собственного или китайского производства.
Мы вооружены уже и собственными системами разведки и подавления сигнала, и европейского или мирового производства. У нас есть множество оборудования различных типов — и стационарное, и такое, что переносят бойцы, и такое что устанавливается на технику. В общем у нас очень большой «зоопарк» этой техники.
А у россиян это все давно было поставлено на промышленные рельсы через госзаказ. Но их производственные мощности их же и ограничивают. Все у них более-менее одинаковое. И это наше небольшое преимущество. Потому что с «зоопарком» очень трудно бороться. Именно многообразие побеждает в этом «поединке» между радиоразведкой и подавлением.
И те темпы, которыми мы движемся по сравнению с РФ, и то направление, куда мы движемся во внутреннем производстве, способствует увеличению качества и разнообразия оборудования для радиоразведки и подавления, потому что первое от второго неотъемлемо. Мы имеем уже примерно паритет с РФ и в течение года, думаю, сможем получить преимущество.
Относительно технологических изменений — чего нам и миру ждать с точки зрения технологий, которые будут адаптированы уже в ближайшее время? Речь об искусственном интеллекте и донаведении?
Давайте разделять донаведение и искусственный интеллект. Это разные вещи. Донаведение — это набор алгоритмов, который делается на очень простых одноплатных компьютерах. Главная сложность была в том, как этот компьютер поместить на малый FPV-дрон, а не в сложности самой технологии.
А вот направление настоящего искусственного интеллекта — очень правильное. Здесь важнее использование именно тренированных моделей машинного обучения, которые бы вычисляли информацию и помогали оператору быстро принимать решения.
Самое главное, чего все мы, разработчики, очень долго ждем, это урегулирование вопроса, которое позволило бы вообще убрать оператора из управления дроном. Чтобы его не было там и близко. Война должна превратиться в «войну роботов».
Украина уже сейчас начинает доминировать в робототехнических аспектах войны. У нас был настоящий прорыв по морским дронам. Давайте еще посчитаем сколько наших БПЛА дальнего радиуса каждую ночь летят в сторону России. Это направление нужно развивать, чтобы воевали дроны, а не люди с нашей стороны. На море и в небе мы уже имеем преимущество по дронам, но наша первоочередная задача сейчас — замена роботизированными системами штурмовиков на земле.
Вы упоминали китайское оборудование. Почему украинские производители не сделают собственный Mavic, которые массово закупают в КНР?
Мы в свое время делали аналитику по этому вопросу, опрашивали спецуру, ДШВ и других пользователей, чтобы они указали желаемые функции и прайсы, по которым они согласны это покупать. И оказалось, что цена «украинского Mavic’а» будет значительно выше, чем китайский.
Кроме того, Украина пока просто не имеет таких технологических возможностей. Наша компания обладает многими технологиями, которые бы позволили собрать этот «украинский Mavic» — автопилот, камеры, подвесы, аккумуляторы, двигатели, винты, лопасти и др. Но у нас — имею в виду в Украине вообще — до сих пор нет дешевой компактной связи. И ни у кого из партнеров такого аналога нет. Есть только в Китае.
Мы используем специализированную качественную связь, которая стоит часто как несколько таких Mavic’ов. Дешевая и качественная связь — это главное преимущество китайских дронов. У всех остальных связь или дешевая, или качественная. И пока этот вопрос не будет решен, у нас такой аналог Mavic’а будет стоить минимум х2 к китайской цене.
Какую в целом долю в цене украинских дронов занимает связь?
Это самое главное в дроне. У «гармоничного» дрона это 20-30% его стоимости. По Mavic’у трудно сказать, потому что мы не знаем его себестоимость. Открытый вопрос, сколько компания и Китай в целом инвестировал в промышленность, чтобы такое технологическое производство удешевить.
Одно дело, если такой прибор разрабатывает крупная китайская корпорация при поддержке спецслужб КНР, имеет все соответствующие разрешения и возможности, а другое — если это небольшой производитель в воюющей стране.
Китай с сентября ограничил продажи тех же Mavic’ов и комплектующих для дронов в Украину. Как украинские производители адаптировались к этим новым ограничениям?
К сожалению или к счастью, мы живем в мире, где все решают деньги. Вопрос стоит так — насколько нам это будет нужно за такие деньги.
Ближайший пример — Россия. Которой санкциями ограничили покупку электроники, но наши ребята на фронте этого не почувствовали. «Орланы», «Залы», «Суперкамы» как летали, так и летают. Да, это на РФ повлияло — теперь они собирают свои дроны из компонентов крайне низкого качества. Но эффект от этого не очень мощный.
Существует множество стран, которые являются хабами электроники. Китай не откажет условным ОАЭ в продаже партии этих Mavic’ов или комплектующих, кто бы ни был покупателем. Вопрос будет только в цене.
Для отечественных производителей пока просто удлинились и стали дороже логистические цепочки. Как будет дальше, сказать трудно. К сожалению, мы лишены возможности делать аналитику наперед, хотя бы на полгода. Живем одним днем и одной сделкой. Каждый контракт обсуждается отдельно, под каждую сделку ищем новую логистику, из-за чего увеличивается время и накладные расходы.
Возможно ли найти альтернативы у партнеров или производить комплектующие самим?
Уже многое производится в Украине или покупается в других странах, но по некоторым комплектующим Китай не имеет полноценной альтернативы.
В общем, «мобильность» и адаптивность нашего рынка очень велика. В Украине уже появились новые производственные линии, где собирают много различной электроники. Некоторые компании уже «клепают» тысячами двигатели на коптеры и самолетики. Ранее же сборка происходила преимущественно за рубежом по чертежам украинских компаний. Это безумное продвижение за такой короткий период.
О простых комплектующих я вообще молчу, потому что в стране очень высокая культура производства и обработки металлов. С композитными корпусами тоже нет вопросов. Мы уже носители многих технологий и нам осталось решить только два вопроса — оптика и связь. У украинцев руки растут правильно. Но мы все равно не сможем потянуть их производство.
А чипы и аккумуляторы мы и не будем производить, потому что это требует больших инвестиций и инфраструктуры. Из-за угрозы обстрелов подобные крупные производства просто не имеют смысла в Украине. Нужно искать их у партнеров.
Мы уже очень сильно снизили «ценник» войны и военного производства, а получение дешевой массовой связи и оптики обеспечит нам доминирование над РФ. Также нужна специализированная продукция, а не с массового рынка. Поэтому нужно, чтобы государство наладило прямой контакт с зарубежными производителями через партнеров.
Но знаете, что самое трудное в вопросе обхода китайских ограничений?
Не знаю… Подскажите.
Пройти украинскую таможню. Таможенники очень мощно «помогают» с логистикой украинским производителям дронов. Можно десять раз поседеть, пока докажешь им, что заказано это именно для украинских военных. Растаможка и оформление груза до сих пор фанстатически усложнены. Это чрезвычайно большая проблема. Еще производство ограничивают угрозы обстрелов и тревоги по несколько раз в день.
Как вы в целом оцениваете отечественную Military Tech с точки зрения преимуществ и недостатков для бизнеса?
Государство очень помогает и с тестированием образцов, и с другими вопросами. Уже нет такого, когда мы только разрешения и очередь на полигон для испытаний ждали по несколько месяцев. Военные сразу предоставляют качественный фидбек.
Очень помогают также менторские платформы, такие как Brave1. Если у тебя рабочий прототип, то тебя просто «подхватят» и со всем помогут. Сейчас Украина №1 в мире как MilTech-инкубатор, я считаю. На мировых выставках за прошедшие 10 лет не видел столько новинок, сколько генерируется в том же Brave1 за год. Мы тоже иногда консультируем новичков по техническим вопросам или оформлению изделий.
Главное — все крайне разнообразно. Это признак конкуренции. Именно это разнообразие как главное преимущество Украины над РФ дает уверенность в завтрашнем дне. Но нам еще есть куда двигаться.
Надо просто идти и делать — все необходимое для этого сейчас в украинском Military Tech уже есть. Рынок открыт для всех решений и идей.
Неужели все так хорошо? Другие предприниматели жаловались, например, на проблемы с получением кредитов, с бронированием сотрудников, на повышение налогов
Мы кредиты никогда не брали, потому что компания уже 10 лет на рынке и сама себя окупает. По налогам… Нашу отрасль стимулирует то, что перекрывает любые расходы — желание выжить.
Но огромная проблема — бронирование сотрудников. Это самый болезненный вопрос. Потому что очень угрожающей является та скорость, с которой сейчас «выбивают» кадры из украинских предприятий.
Например, наша компания из-за мобилизации потеряла около 20% персонала только в этом году. Нескольких людей поймали прямо на улице в Одессе. Мы «растили» этих специалистов годами, поэтому для нас это невосполнимые потери.
Андрей Попов
